Баньян

Любители комнатных растений очень хорошо знакомы с фикусом, но то, что его ближайший родственник – гигантское дерево Баньян известно не всем. Общее у них – это размножение корнями, которые растут сверху от самых веток до земли. Они, достигнув почвы, врастают в нее, не отрываясь от материнского ствола, который потом отмирает, но не ослабляет при этом кроны материнского дерева, а продолжает опираться на дочерние стволы. Многие воздушные корни при этом засыхают, так и не достигнув земли, но в них накапливаются аминокислоты, такие необходимые для роста дерева. Баньян поражает своими размерами. В ботаническом саду Калькутты растет баньян, возраст которого превышает более 200 лет. У него насчитывается 6 сотен стволов, которые когда то спустились вниз с веток, таким образом, дополнительно закрепивши его. В таких дебрях уже невозможно отыскать первоначальный ствол, от которого все начиналось. Корни баньяна постепенно сплетаются и срастаются в несколько могучих стволов, которые могут подняться до высоты трехэтажного дома. По сравнению с ним рядом растущие эвкалипты, выглядят подростками, а акации и манговые деревья – младенцами. Баньян – это центр микробиоценоза, тут вместе могут проживать многие виды птиц и животных. Его можно узнать еще издали по сидящим в нем грифам, как будто это специально для их цепких лап вытянулись над кроной толстые концы веток без листьев. Они, так же как орлы и коршуны могут целыми часами сидеть неподвижно, наблюдая за больными или ранеными животными. Орлы и коршуны чуть поменьше, но так же сильны. Их глаза улавливают любое движение внизу. Никто не может укрыться от орлиного взора, ни выпавший из гнезда птенец, ни задержавшаяся у ручья мышь, ни греющаяся на солнце змея. После охоты орлы возвращаются на вершину баньяна. Там же, по всей кроне баньяна, словно елочные украшения, рассаживаются и смотрят в плавательный бассейн, расположенный неподалеку, цапли с ярко-белыми телами и цветными клювами. Когда индусы покидают место на воде, они тут же занимают его. Черные вороны, с постоянно раскрытыми в жару клювами, летают тут везде, правда, подальше от орлов, надоедливыми криками беспокоя королей птичьего царства. При этом они стараются летать и сидеть пониже, там, где лучше видно, чем заняты люди и чем там можно поживиться. Большие зеленые попугаи с красными клювами не заботятся о том, что их крик может привлечь к себе внимание обладателей острых когтей. Ожереловые попугаи – их сородичи, проносятся стайкой и с шумом рассаживаются на концах тонких веточек, поминутно перелетая с одной на другую, постепенно перебираясь внутрь баньяна, где их становится совершенно незаметно в зеленой листве. Черноголовые иволги и ткачики – маленькие зеленые птички с ярко-желтыми головками, прилетают сюда за подходящими по размеру прутиками для постройки гнезда, которое висит раздувшимся чулком на соседнем дереве, трудно заметное на фоне коры. Прекрасно обжился здесь земляной дрозд, мастерски передразнивающий окружающий его хор. Тут есть и магалат или индийская странствующая сорока, которая своим голосом подражает нашей российской. У фазановой кукушки на фоне черного стального тела ярко выделяются кирпичного цвета крылья. Это очень осторожная птичка, поющая только ранним утром. Она садится прямо на макушку дерева и начинает издавать звуки, похожие на кудахтанье, словно теререв-касач. То и дело перелетает с места на место тигровая амадина, строящая здесь свое гнездо. Множество мелких пташек, типа нектарниц, больше напоминающих бабочек, почти не видно под чудесным укрытием, но зато прекрасно слышно при заходе солнца или рано утром. В это время здесь стоит такой гам, что за ним не слышно ни воркованья голубя, ни ликующего крика орла, ни беспокойных скворцов, ни майн с белыми пятнышками на крыльях, легко заводящими со всеми дружбу. Тут, словно в большом городе, знакомства происходят каждый день и все чувствуют себя в безопасности, так как сквозь такие заросли не прорвутся сильные крылья орла. Зато древесная змея легко может подняться по корявым стволам незамеченной. Здесь живет и зеленая куфия тонкая и изящная, известная своей красотой и коварством, которую невозможно отличить от молодых отростков ветвей. Когда наступают сумерки, нащебетавшиеся вволю воробьи, засыпают, и только сверчки да цикады будут наполнять ночь непрекращающимся переливающимся звоном, который прервется вдруг, если появится шакал. Своим хихиканьем и плачем, он заглушает на мгновенье звенящие переливы ночи, продолжающиеся потом до самого утра. Птичий баньян – маленький уголок большой удивительной страны Индии.

Бамбуковый медведь

Бамбук в ботанике относится к семейству мятликовых или злаков. Злаки – наиболее обширное семейство цветковых растений, в котором насчитывается более 10 тысяч видов. Они распространены почти по всему земному шару. К злакам относят кукурузу, пшеницу, рожь, ячмень, овес, рис, сахарный тростник и около 600 видов бамбуковых растений. Само название растения малайского происхождения. Оно звучит как – бамбу. Произрастают бамбуки в тропических и субтропических странах Азии, Африки, Америки, Австралии. У нас на Сахалине и Курильских островах. Растение достигает небольших размеров до 3 метров в высоту, а в диаметре всего 1 см. Некоторые виды бамбука приспособились к субтропикам. Дикорастущие виды достигают 30-40 м, это приблизительно 7 – 9 этажей. Толщина стебля (соломины) у земли составляет 35 см. Есть и карликовые виды, которые растут и в домашних условиях в горшках или деревянных кадушках. Жители тропических и субтропических стран называют его волшебным, зеленым чудом, посланником небес. В основном – это стройные, с прямыми стеблями, густой, красивой кроной и ланцетовидными листьями на коротких черешках, растения. Есть виды с лианоподобными стеблями, ветвистые, с тонкими стенками стеблей. В китайских провинциях бамбук растет с поразительной быстротой. Устроившись отдохнуть где нибудь на земле, через некоторое время можете почувствовать сначала неудобство, а затем и боль, от того, что стреловидные побеги будут тиранить вас своими ростками. За сутки они могут вырасти на 60, 70 и даже 100 см.

Многие виды бамбука обладают высокой прочностью, гибкостью, стройностью и гладкостью, есть среди них и съедобные разновидности. Растут они в Южной и Юго-Восточной Азии. В их сердцевине содержится сладкий сок, которым можно утолить жажду. Из него делают сахар, а листья идут на корм скоту: козам, лошадям, коровам, свиньям и т.д. Диапазон его в строительстве очень разнообразен – это и строительный материал для постройки жилья, хозяйственных и подсобных построек, мостов, водопроводов, водостоков, ограждений, плотов, лодок, бамбуково-бетонных плит, множество строительных блоков и деталей, где закладывается бамбуковая арматура, лестницы, всякая мебель, спортивный инвентарь. Он, как никто другой, подходит для изготовления домашней утвари, посуды, циновок, штор, ширм, рыболовных сетей, художественно-декоративных изделий, духовых и ударных инструментов. Из некоторых его видов делают бумагу, картон. Он растет на равнинах, в предгорьях, долинах, горах. В Гималаях и Тибете поднимается на высоту 4000 метров над уровнем моря. Соседствует со многими видами травянистых, кустарниковых растений, крупными видами деревьев – елью, сосной, кедром, пихтой, лиственницей, дубом, буком. В смешанных лесах обитают красные утки, гималайские лазоревые сороки, несколько разновидностей фазанов, гималайские моналы. Из млекопитающих – гималайский медведь, леопард, малая панда, беломордый олень, такин, красный волк, обезьяны ринопитеки и бамбуковый медведь. Последний, кстати вовсе не является медведем – это енот, а правильное его название – большая панда. Называют его так, потому, что есть зверь с названием малая панда, масса которой не превышает 5 – 6 кг при его росте в 1 метр. Большая достигает 2 метров и весит 160 – 180 кг. Как то один любознательный путешественник Арманд Давид в 1869 году, странствуя по Китаю, собирал сведения о диких животных и коллекционировал охотничьи трофеи. В провинции Сычуань он увидел, висевшую на ограде, большую шкуру. Она очень была похожа на медвежью, но его изумил ее окрас. Она была будто скроена и сшита из больших лоскутов шкур разных зверей черного и белого цвета. Местное население называет его «бей-шунг», что переводится как «белый медведь». В какой-то мере, это соответствовало действительности, так как белый цвет преобладал в окраске. Путешественник приобрел шкуру, и переправил ее в Париж. Сам же ученый продолжил поиски животного, которые скоро увенчались успехом. Местные охотники доставили убитого «бей-шунга», с которого была предварительно снята шкура, препарирован череп и другие части тела. Ученый отправил это все во Францию со своими описаниями и легендами местных охотников. Из их рассказов стало ясно, что питается животное бамбуковыми ростками и листьями. Путешественник предложил назвать его бамбуковым медведем. Дальнейшее изучение присланных материалов, показало, что скорее близкими родственниками животного является семейство енотовых, куда его и определили, дав название «большая панда». Следующей задачей было доставить живые виды для зоопарков. Но, как оказалось, эта задача была трудно выполнимой, потому, что обитает панда в малодоступных, непроходимых зарослях. Само же оно, оказалось быстробегающим и ловко лазающим по горным кручам и деревьям. Демонстрируя изумительную увертливость, быстро пробирается в густых зарослях бамбука и кустарника. Оно не только быстро бегало, но и скатывалось кубарем с крутых склонов, прижимая передние лапы к глазам, что бы их не поранить, а задние – к животу. Выглядев при этом большим колобком, быстро катающимся с горы. Когда же оно достигало ровного места, то быстро останавливалось и исчезало в укрытиях – пещерах, дуплах деревьев, расщелинах. В 1916 году большую панду все-таки поймали, не обойдясь без гибели людей. Это было спустя 47 лет после того, как ее открыли. В 1936 году американка Р. Харкнесс, заполучившая в Сычуане живую молодую большую панду, доставила ее в Сан-Франциско, но прожила она не долго. В 1938 в страну доставили двух взрослых больших панд, чуть позднее они появились и в Лондонском зоологическом саду. Зверь, будто специально кем-то размалеванный, был в черных «чулках», черном свитере, в черных «наушниках» и в солнечных очках, ну прям в карнавальном костюме. Морда выглядела привлекательно, даже симпатично. Хотелось повозиться с этой огромной игрушкой. Лапы панды были очень сильными и цепкими с большими когтями, способными удерживать грифель карандаша и тоненькие веточки бамбука, продергивая их сквозь сомкнутые челюсти. Таким способом панда очищает от листвы свое любимое лакомство – побеги и стебли бамбука. В Московском зоопарке панды появились в 1957году, где они сменили свой привычный рацион. Вместо бамбука они теперь поедали луковичные растения, небольших грызунов, листья и веточки березы, осиновую кору и корневище рогозы. Во время летнего сезона с аппетитом ели разные виды полыни, которая росла в их загонах, фрукты и овощи, каши и кусковой сахар. Сейчас большая панда является редчайшим позвоночным животным мира. В основном он водится на крайне ограниченном ареале – китайской провинции Сычуань, занимая примерно 5,5% территории КНР. Приобрести большую панду практически невозможно, да и находятся они под строжайшей охраной. Тут их еще называют «маленькими кусочками огромной драгоценности». Добыча их запрещена законом.

Мадагаскар

В помещении дарвиновского музея установлены, идущие рядом размашистым шагом чучела двух слонов. Один из них символизирует добродушно-спокойного азиатского, другой с тревожно поднятым хоботом - африканский. Над их фигурами возвышается птичья голова на мощной шее – скульптурная реконструкция «вурупатры». Переводится ее название с мадагаскарского, как «птица, которую никто не видел». Считается, что когда то она обитала в болотистых тропических лесах острова.

В столице Мадагаскара, в музее Антананариву, установлены уникальные экспонаты, в том числе скелет и скорлупа яиц этой птицы. Тут есть еще один экспонат гигантской птицы – эпиорниса, яйца, которого были размером с ведро – 8 л. Толщина скорлупы такого яйца доходила до 3 см.

Данные находки были сделаны в 1832 году французским путешественником В. Сангазиным. В быту местное население использовало скорлупу в качестве естественных сосудов. Предполагается, что нелетающие птицы, которые достигали размеров слонов, дожили здесь до 17 столетия. Причиной гибели таких гигантов могла стать вырубка лесов и охота на них. Когда-то, на месте индийского океана была суша, и предки этих птиц, соседствуя с предками современных лемуров, населяли первобытные джунгли. Тогда это было их временем и царством.

В процессе постоянных изменений, происходящих в природе, карта земного шара приобрела знакомые контуры, а на ней осколок суши, сохранившийся по сей день – остров Мадагаскар, с его уникальным растительным и животным миром.

Остров оставляет неизгладимое впечатление. Первое, что бросается в глаза – это совершенно неповторимое сочетание красок. Кирпично-красный, ярко-зеленый, чисто голубой, которые здесь  является естественными и основными цветами. В сочетании с местными звонкими базарами, на которых еще пестрит одежда, птицы, цветы, бабочки – место кажется совсем необычайным. Удивительно, как привлекают своей простотой, местные глинобитные хижины, имеющие прямоугольную форму с двускатными островерхими кровлями. Они тут белого, либо знойно терракотовые. На закате они будто преображаются, начинают светиться изнутри, отчего и местный воздух, кажется розовым.

Сочная зелень бананов, тронутая фиолетовой тенью лишь добавляет холодную гамму в эту картину. Красивы и развернутые над хижинами широкими веерами листья равеналы, которую называют еще деревом путешественников – исполинской травой. Это одно из чудес острова. Когда-то она была завезена отсюда и на другие тропические острова.

Мадагаскар – является гористым островом, с разнообразными климатами в районах и богатый растительностью. Его центральная часть представляет собой холмистое плато с бурлящими речками, от которых запитаны местные оросительные системы. Основной возделывающейся тут культурой является рис, под ним располагается 60% всех орошаемых земель. Высадкой растений тут занимаются женщины, проводящие долгие часы в воде. Мужчины лишь подготавливают поле, рыхля землю заступом, и уже залитый водой участок обрабатывают при помощи быков. Люди и животные завязая в иле, продвигаются вперед.

Когда почва будет окончательно размята, за работу принимается женское население. Тяжело достается рис. По полоскам, проходящим меж делянками, важно расхаживают белые цапли, охотящиеся за крабиками, наносящим вред посадкам риса. Поэтому их здесь чтут и относятся к ним доброжелательно. Здесь верят, что если на пути встречается белая цапля – это явный признак удачи.

Рисовые поля, плантации бананов, кофе, табака, сахарного тростника – результат многовекового труда земледельцев, которые вручную подготавливают пашню. Когда-то здесь располагался девственный лес. Способ, которым возделывают тут землю, пришел из тропической Азии. Девственные леса Мадагаскара редеют, превращаясь в легенду. Сейчас тут около 90% ценнейших тропических лесов, которые с каждым годом уменьшаются. А вместо них разрастается густой кустарник, да, завезенные сюда, иноземные древесные породы, такие как эвкалипт, хвойные породы, злаковые саванны.

Они никогда не смогут заменить для обитающих тут животных исконных, природных мест обитания. Те, кто не может приспособиться к новым условиям жизни - исчезает. Трудно приходится лемурам, которые кажутся беспомощными в изменяющихся условиях. Малыши, прицепившись к брюху матери, таращат свои янтарно-желтые глаза из ее нежного меха. Местные жители относятся к ним по особенному. Население считает, что в лемуров переселяются души умерших предков. Их еще называют тут «ай-ай», видимо передающим крайнее удивление этой ночной обезьянки.

Аборигены считают, что их от бед спасают растения и животные, которые тут обитают. Одним из них считается баобаб, дарящий людям тень, влагу, топливо, плоды, мадагаскарские фикусы, пальма драцена. Обитает тут и зебу, почитающаяся малагасийцами, завезенная на остров из Индии, ставшая его символом.

Герб страны столицы Антанариву состоит из двух голубых и двух желтых квадратов, на которых изображены лилии и голова зебу. Монеты, которыми расплачивается местное население, так же имеют изображение рогатой головы этого животного. Она же вырезается из дерева и устанавливается на захоронениях. В самых разнообразных событиях жизни малагасийцев животное используется в качестве жертвоприношения.

Небо над Мадагаскаром днем приобретает голубой оттенок, скорее всего это зависит от свойства воздуха, который делает его таким чистым и ясным. У местного населения именно с голубым цветом ассоциируется все красивое и приятное.

На Мадагаскаре растет дерево, под которым всегда мокрая почва, словно ее полили из лейки. Это дерево носит название Жардин. Оно начинает «плакать», когда в нем заводятся насекомые, выделяющие большое количество влаги. Дерево является уроженкой Южной Америки, а сюда попало из-за своей красивой сиреневой кроны, когда начинает цвести.

Есть тут и молочай блестящий с красными шапками цветов – из Африки. Бунгенвиллия – кустарник горных районов Южной Америки. Пуанцеттия из Мексики. Мадагаскар, не оставшись в долгу, тоже подарил тропическим странам дерево, способное украсить собой любой пейзаж. Лийнциана королевская из семейства бобовых, которая в период цветения, покрывается крупными огненно-красными цветками. За это дерево и получило свое название. В переводе означающее «Пламень леса». Когда смотришь издалека на заросли этого дерева, то кажется, что они полыхают кострами. Красный цвет тут символизирует  радость, мужество, жизнь.

По пятницам в центре Антананариву происходят знаменитые базары. С вечера сюда прибывают крестьяне со всякими товарами. Зума – это обозначение дня недели, которое ассоциируется здесь с пятницей, как раз когда происходят знаменитые базары. Это настоящий праздник общения, выставка местных  традиционных ремесел. В это время вся проезжая часть здесь занята лотками или разложенными на земле корзинами с товаром. Скрученные в рулоны постилки и коврики, всевозможные головные уборы, игрушки, сумки, корзинки разных форм, посуда из красной обожженной глины, музыкальные инструменты, фигурки черепах и птиц, всяческие сувениры, разноцветные минералы, целебные травы.

Среди предлагаемого ассортимента есть и зеленовато-желтая крупная бабочка, которую аккуратно уложили в коробочку. Таких бабочек разводят здесь с коммерческой целью. Продаются здесь и плетеные изделия из волокна рафии, которые поражают своим разноцветьем. Красят ее природными красителями: синий цвет получают из индиго, желтый из шафрана, красную краску, так же делают из местных, растущих тут же, растений. Рафию, так же, используют для изготовления национального музыкального инструмента – валихи, состоящего из куска полого стебля бамбука и натянутых вдоль него струн. Изобретение простое и остроумное.

Все, что продают на Зуме является природным, растет и зреет тут под солнцем Мадагаскара, а так же, рождается в недрах его земли. Изделия, продающиеся здесь яркие, как и сама отмосфера базара, отражающего трудолюбие и талант народа, населяющего такой далекий от нас «Красный остров»

Чомги

С каждым годом верховье водохранилища становится более похожим на озеро. Мелководье заросло так, что пробраться там бывает очень сложно, из-за разросшейся рогозы и телореза. Уже к вечеру, когда ветерок прячется в камышах, поверхность водоема становится гладкой и голубой, как само небо. И посреди всего этого окружения постепенно утихает население птичьего рая, которое, налетавшись за день, отдыхают здесь. Нырки, седыши, белобоки, подремывают налетавшиеся кряквы. Недалеко, в сторонке, танцуют свой весенний танец чомги, являющийся, наверно, самым древним на земле.

Вода, наполняющая речное русло, чуть мутновата, а на небольшом плесике чиста, словно родниковая. Наверное, именно по этой причине, чомги выбирают это место, чтобы не соринки не пристало к их ухоженному наряду и атласно-белой грудке. Белизна, которую можно сравнить, разве что с белизной мартовских вербных белых барашков, у которых еще не обозначилась розовинка в глубине. При их каждом движении, словно темным огнем, вспыхивают черно-рыжие воротнички на тонких шеях. У самца и самки одинаковые наряды и движения танца, только самец чуть крупнее.

Их танец начинается внезапно, без предварительной подготовки. Все птицы были заняты своим делом, как неожиданно, две встрепенулись, и, будто впервые увидев друг друга, стремительно поплыли на встречу, чуть склонив вперед прямые шеи, и нацелив друг на друга клювы. Буд-то выяснять отношения.

Но, чомги, чуть не столкнувшись, останавливаются, вскидывают голову и начинают поворачиваться, то влево, то в право, как будто стряхивают со своего носа капельку. Так они ведут себя около минуты, а затем, так же резко расплываются в разные стороны, не оглядываясь, и ныряют, чтобы набрать на дне травяной ветоши. С этими пучками они спешат обратно к тому месту, где расстались. Делают они это быстро, настолько, что от каждой аж волны разбегаются по водной глади. Заканчивают свой разбег, встав в полный рост, будто под ними не вода, а твердая опора и крутят головами то вправо, то влево, все равно, что хвалятся друг перед дружкой находками. Со стороны кажется, что это наклоненные друг к другу тонкогорлые кувшинчики. Ноги птиц, при этом, находятся в воде и их работа не видна, а корпус при этом остается неподвижным, как будто этот танцор идет по сцене на цыпочках.

Так они стоят перед друг другом несколько секунд, затем отбрасывают пучки, и, ложатся на несколько минут отдохнуть. Потом, с тем же ритмом, начинают отряхиваться, ложа шеи себе на спину, и, кончиком клюва чуть касаются оперенья. Самец в любой момент может отбежать на несколько метров, и, взъерошившись, с угрозой устремится к самке. Та, в свою очередь, цепенеет на месте. Так все и продолжается, потом обе птицы спокойно вместе чистят крылья, ныряют и расплываются с плесика. Правда, через несколько минут снова возвращаются, пока солнце не зашло за высоким лесным берегом.

Чомги продолжают танцевать с каждым днем все реже, и танцы их становятся все короче. Самка все больше занимается постройкой плавучих брачных плотиков, которые могут выдержать всего лишь вес двух птичек. Следующее гнездо строится уже основательно, по настоящему, так как оно должно продержаться на воде не менее месяца, пока самка будет откладывать, и высиживать яйца.

Но, кроме танца, эта водоплавающая птица все равно считается примечательной, среди сухопутных пернатых. Когда она летит, то похожа на тощую узкокрылую и куцую утку с длинной и тонкой шеей и двумя лапами стабилизаторами, служащие для управления полетом. Она от рождения бесхвоста, а полетом управляют только ноги.

Ее стихией является вода, и поэтому ей не нужна земная твердь. Ее лапы начинаются с пятки, поэтому и стоять она может или столбиком или наклонившись вперед. Когда она встает на лапы, то тут же падает обратно. Лапы ее от пятки узкие и плоские, как ножевое лезвие. Они и воду рассекают как ножи без сопротивления.

Она бежит по укатанному волной песку, потому что стоять не может. Ее походка  настолько комична, что, кажется своих семерых гномов Уолт Дисней, рисовал именно с нее, проворной и забавной.

Оперение чомги короткое и густое. Такой покров легко пропускает воздух, и, во время прыжка птица прижимает его к телу, становясь заметно стройнее и уменьшаясь в объеме. Плавучесть ее снижается, и, птица очень быстро погружается в воду.

Гнезда чомги располагаются на воде, поэтому под яйцами всегда сырость. В период насиживания птиц на плесе становится вполовину меньше, и, там, где когда-то танцевали неразлучные пары, теперь плавают флегматичные одиночки.

Птенцы чомги появляются на свет мокрыми, и не похожими на себя. Когда же они подсыхают, то распушают свое оперение, становясь намного симпатичнее. Птенцы зарываются в оперение одного из родителей, там им тепло и сухо. Там они в безопасности. Взрослая птица следит за каждым, пролетающим мимо хищником, готовясь в любую минуту скрыться под водой вместе с малышами.

Вся большая семья вместе с выводком переселяется из гнезда на открытое место. Мать и отец делят все заботы о потомстве поровну – носят и кормят птенцов по очереди, самостоятельно разграничивая свободное время для отдыха, охоты, туалета. Проходит совсем немного времени, и родительская спина становится мало привлекательной. Птенцы подолгу лежат рядом со своими родителями, ныряют. Самостоятельно соскакивают со спины, и не торопятся обратно. Родители кормят их рыбой не из клюва в клюв, а кладут в воду придавленных мальков, дескать, хватай сам. Поймают щуренка или плотвичку, и, стараясь не помять ее, часто окунают в воду, чтобы не уснула и не обсохла. Птенец сам должен подплыть ближе и опустив голову на всю длину в воду, схватить добычу живьем. Если у него сразу не получается, то у родителей хватит терпения довести до конца задуманное. Но, даже когда тот научиться сам ловить рыбу, они все равно подкидывают ему долю из своего улова.

Чомги являются перелетными птицами с непостоянными сроками прилета и отлета. Если весна ранняя, то прилетают и они. Если место обитания является уловистым, то они здесь держатся до последнего. У водосливов, около электростанций в самые жестокие морозы бывает много уток, но и среди них появляется парочка чомг в скромных зимних нарядах без воротничков.

Кряква

Зима. Когда по утрам трещат от мороза стволы деревьев, подо льдом стынет вода в реке, за плотиной водохранилища клубится густой пар, сквозь который вырисовываются утиные силуэты. Несмотря на сильный мороз, вода здесь никогда не замерзает, потому, что течение настолько быстрое, что, кажется, это именно оно перемешивает птичью стаю и отделяет от нее пары, тройки и целые косяки птиц, которые то отдаляются от воды и рассеиваются по плесу, то вновь собираются вместе. Солнце поднимается выше, и усилившийся ветерок разгоняет белесую пелену, проявляя, словно на фотопленке силуэты расписных селезней и рябеньких уточек.

Когда перегородили речную долину плотиной, тут стали оставаться на зимовку кряквы. Это ни какие-то там больные или истощенные подранки, которые не решились на дальний перелет, а здоровые, упитанные, сильные птицы в полном брачном наряде. Они выстраиваются на тонком льду, затем взлетают и садятся обратно на лед, ходят по бетону водосброса у опущенных затворов. Тут может оставаться на зимовку до нескольких десятков, а то и около тысячи птиц. В таком количестве крякв, если повнимательней присмотреться, то сразу же в стае становятся заметны неразлучные пары. Это со стороны кажется, что каждая утка плавает сама по себе, но на самом деле у нее, у каждой, есть свой селезень. Как только солнце повернет на лето, птичьи гнезда тотчас же обзаводятся недолговечными утиными семьями.

Такие семьи до весны выглядят будто помолвленными, и живут не уединяясь в общей стае, где четверть самцов – селезни-холостяки. Но, как только разольются апрельские разливы, они даже не опасаясь за свою жизнь постараются наверстать упущенное, будут гонятся за утками и за чужими и свободными.

Всю красоту своего наряда они будут демонстрировать на весеннем токовании. Буд-то смывая с себя несуществующие пылинки, будут купаться в упоении, трясти хвостом и крутить головой, становясь на воде во весь рост, окатывать себя водой. При этом они быстро плавают, ложа свою голову и шею на воду, поднимают хвост и крылья, становясь непохожими сами на себя. Селезни, которые никогда не крякают, в этот период начинают свистеть, хрипловато хрюкают и чиркают себя клювом по крылу, издавая особый скрип. Крякает у них только утка, скорее именно по ее голосу и был назван вид.

С гнездованием кряквы стараются не тянуть. Утка начинает строить гнездо и откладывать яйца еще до наступления тепла. Они могут лежать целые сутки под холодными дождями, будто ничейные в неглубокой ямке, устланной прошлогодней травой и листвой. Утята появляются на свет крепенькими и здоровыми. Как только утка снесет последнее яйцо, она обкладывает их собственным пухом, а когда ненадолго отлучается, то накрывает их им еще и сверху, чтобы не успели остыть. Днем она не покидает гнезда, а на кормежку отлучается лишь в сумерках. Если гнездо построено далеко от воды, то пьет росу с травы рядом с гнездом и опять садится на яйца.

Есть такие птицы, которым гнездо нужно строить в строго определенном месте. Если такого места нет, то не будет и гнезда. Например, если дятел в лесу не нашел большого дерева, он будет пытаться выдолбить себе дупло в стене лесной сторожки. Скворцу и стрижу для гнезда достаточно и щели, и дупла, но чтобы это все было обязательно под крышей. Аист сложит себе толстый помост на дереве или куполе церкви, но не станет делать этого на земле. Чомги делают это на воде, ласточки-береговушки только в норе, щегол – на ветке. Гнезда кряквы находят в глухой ольховой чаще, в открытой степи на кочках среди болота, и на кучке сплавного мусора, в грачином или ястребином гнезде, около воды или далеко от нее, в камышовом шалашике, который специально для этого сделали охотники.

Утята кряквы не боятся высоты и на зов матери прыгают прямо с крыши на голый асфальт или в густую траву. Они расправляют при этом пальцы перепончатых лап, и не кувыркаясь, спускаются будто на парашютах. Их пух настолько густой, а сами они так легки, что скорость падения не опасны для жизни. Спрыгнет последний утенок с крыши, они собьются в гурьбу и бегут за матерью. Когда захотят, есть, то не бегают за матерью, а собирают по дороге все съедобное. Поедают сочную ряску, ловят комариков, снимают с травы мелких улиток, выцеживать из воды самую мелкую живность. Утиная жизнь довольно проста, учить малышей ничему и не надо. Их лишь нужно предостерегать да защищать, пока совсем малы.

Пока мать сидит на гнезде три-четыре недели, у нее лишь одна забота, быть невидимкой. Она ни в коем случае не должна проявить себя, не испугаться, не взлететь, оставив яйца врагу. А главным врагом кряквы является ворона, правда,  есть и еще, но их мало. Ворона утаскивает яйца из гнезда, ловит птенцов прямо на глазах матери. Пара ворон способна обездолить всех уток, гнездящихся по соседству.

В период, когда утка сидит на яйцах, ее селезень какое-то время еще бродит неподалеку, а потом исчезает навсегда. Он ищет таких же, как и он бывших семьянинов. Они сбиваются в холостяцкие стайки, и улетают на большие озера с камышовыми зарослями, где меняют свой пестрый наряд на рябенькое утиное оперение. У каждого самца разом выпадают все полетные перья, и птицы на целый месяц остаются бескрылыми. Такие селезни не являются опорой и защитой семье, они вовсе смолкают, чтобы не выдать своего местоположения. Выпавшие перья собирают береговушки, пока они совсем не промокли и не утонули. Ласточки выстилают ими свои гнезда в норках. Самки-кряквы тоже меняют свое оперение, но с выводком остаются, пока утята не станут совсем взрослыми.